Молитва – это сама душа и суть религии и, таким образом, молитва должна быть самой сутью жизни человека, поскольку человек не может жить без молитвы. (Young India, 23-1-1930, p.25)
У Бога тысячи имён, и, тем не менее, он Без Имени. Мы можем восхвалять Его тем именем, которое приятно нам. Одни называют Его Рама, другие – Кришна, третьи зовут Его Рахим, а есть те, кто называют Его Богом. Все поклоняются одному и тому же духу, но как какое-либо блюдо не может понравиться всем, так и разные имена не взывают ко всем. Каждый выбирает имя в соответствии со своими ассоциациями, и Он, будучи Вездесущим, Всесильным и Всеведущим, знает наши самые глубокие чувства и отвечает нам в соответствии с тем, что мы заслуживаем.
Поклонение, или молитва, таким образом, это то, что выполняется не губами, а сердцем. И вот почему молиться может и немой, и заикающийся и невежа, и глупец. Молитвы тех, чьи языки источают нектар, а сердца полны яда, никогда не будут услышаны. Тот, кто молится Богу, должен очистить своё сердце. Именно вера ведёт нас через штормящие моря, вера двигает горы, и вера в одно мгновение пересекает океаны. Эта вера есть не что иное как живое, пробуждённое во всей своей широте осознание Бога внутри. Тот, кто достиг этого состояния, ни в чём не нуждается. И даже если больно его тело, он здоров духовно, он физически чист, он пребывает в изобилии духовных богатств.
Однако кто-то может спросить: «А как можно очистить сердце до таких пределов?» Легко научить языку губ, но кто может научить языку сердца? Только бхакта – истинный преданный – знает это, и может научить этому. В Гите непосредственное определение бхакты даётся в трёх местах, но в общем о нём говорится везде. Однако знание определения того, кто такой бхакта, с трудом может послужить достаточным руководством. Такие люди редки на этой земле. И я уже говорил о том, что путь к тому, чтобы стать бхактой, лежит через Религию Служения. Сам Бог желает пребывать в сердце того, кто служит своим ближним.
Наполненное молитвой сердце – это двигатель, а служение наполняет сердце молитвой. Те индуисты, которые в наше время служат «неприкасаемым» из всей полноты своего сердца, истинно молятся. Индуисты и те, кто молятся за бедных и нуждающихся, истинно молятся. (Young India, 24-9-1925, p.31-32)
Что это такое, чем заняты миллионы индуистов, мусульман, христиан, иудеев каждый день в часы, специально отведённые для поклонения Творцу? Мне кажется, что это выражение страстного желания сердца быть одним с Творцом, это взывание к Его благословениям. И в этом случае имеет значение отношение, а не слова, произносимые внятно или в бормотании. И часто воздействие смысла слов, переданных нам из древних времён и произносимых человеком на его родном языке, полностью искажается. Таким образом, Гаятри , переведённая и читаемая, скажем, на Гуджарати , не будет обладать тем же воздействием как в оригинале. Произнесение слова «Рама» тотчас окажет влияние на миллионы индуистов, в то время как слово «Бог», хотя и понимаемое ими, не затронет их сердца. Так или иначе, слова обретают силу, благодаря длительному их использованию и связанной с их употреблением священностью. Таким образом, есть много доводов в защиту сохранения древних формул Санскрита в качестве общепринятых мантр или стихов. То, что смысл их должен правильно пониматься, идёт без всяких сомнений.
Не может быть никаких твёрдых правил относительно времени проведения актов поклонения. Это зависит от темперамента личности. И эти мгновения бесценны в повседневной жизни человека. Акты поклонения направлены на обуздание и усмирение нас, чтобы мы поняли, что ничто не происходит без Его воли, и мы есть не что иное, как «глина в руках Гончара». Это мгновения, когда человек просматривает своё недавнее прошлое, признаёт свою слабость, просит о прощении и силе быть лучше и поступать лучше. Одной минуты может быть достаточно для одних, и двадцати четырёх часов может быть недостаточно для других. Для тех, кто наполнен присутствием Бога, трудиться означает молиться. Их жизнь – это одна постоянная молитва или акт поклонения. Другим же, тем, кто действует только для того, чтобы совершить грех, чтобы оправдать себя и жить для себя, не хватит никакого времени. Если бы у них было терпение, вера и воля быть чистыми, они молились бы до тех пор, пока не почувствовали определённо очищающее присутствие Бога внутри себя. Для нас, обычных смертных, должен быть срединный путь, пролегающий между этими двумя крайностями. Мы не настолько возвышенны, чтобы сказать, что все наши поступки – это акт преданности, и мы также, возможно, далеки от того, чтобы жить только для себя. Вот почему все религии устанавливают время для обычного выражения преданности. К сожалению, в наши дни акты поклонения становятся автоматическими и формальными, в то время как в них не должно быть лицемерия. Таким образом, важно исправить отношение, которое сопровождает эти акты.
Чтобы личная молитва человека, просьба, обращённая к Богу, была ясной, она определённо должна быть на языке этого человека. Ничто не может быть более благородно, чем просить Бога о том, чтобы мы действовали справедливо по отношению ко всему живущему. (Young India, 10-6-1926, p.211)
Цель, назначенная человеку – это победить старые привычки, преодолеть зло в себе и восстановить добро на месте, принадлежащем ему по праву. Если религия не учит нас тому, как одержать победу в этой борьбе, то она ничему не учит. Однако нет лёгкой дороги к успеху в жизни, наполненной истиной. Возможно, трусость – это величайший порок, от которого мы страдаем, и, вероятно, величайшее насилие, определённо, большее, чем кровопролитие. И подобно ему, часто идёт под именем насилия, ибо исходит из желания веры в Бога и невежества относительно Его качеств. Я могу дать своё собственное свидетельство и сказать, что сердечная молитва – это, несомненно, самый сильный инструмент, который есть у человека для преодоления трусости и всех других старых дурных привычек. Молитва невозможна без живой веры в присутствие Бога внутри человека.
Мы должны сделать выбор, связать себя с силами зла либо с силами добра. И молитва Богу – это не что иное, как священная связь между Бугом и человеком, благодаря которой человек освобождается от цепких уз принца тьмы. Однако сердечная молитва – это не произнесение её губами. Это зов, идущий изнутри, который проявляется в каждом слове, каждом действии и, более того, в каждой мысли человека. Когда негативная мысль успешно наступает на него, это знак того, что его молитва была просто произнесена губами. И то же самое относится к злому слову, слетающему с его губ, и к злому деянию, совершённому им. Настоящая молитва – это надёжный заслон и защита по отношению к этой троице зол. И не всегда первое же усилие в такой истинной молитве бывает успешным. Нам необходимо бороться с самими собой, нам необходимо верить, несмотря на самих себя, и месяца тянутся для нас как годы. Таким образом, осознав действенность молитвы, нам следует взращивать в себе беспредельное терпение. Будет тьма, будут разочарования, и всё будет казаться хуже, чем всегда. Однако мы должны обладать достаточным мужеством, чтобы сразиться с этим и не уступить трусости. Человеку молитвы неведомо отступление.
То, о чём я говорю, не сказка. Я не рисую воображаемую картинку. Я обобщаю свидетельства тех, кто посредством молитвы победил трудности на своём пути вперёд. И я добавляю к этому своё собственное скромное свидетельство того, что чем больше я живу, тем больше я осознаю, насколько обязан вере и молитве, что для меня одно и то же. И я ссылаюсь на опыт, который не ограничен несколькими часами или днями и неделями, это опыт, который целиком охватывает период почти 40 лет. У меня были свои разочарования, я погружался в крайнюю степень тьмы, отчаяние, осторожность, неуловимые нападки гордыни, но я могу сказать, что моя вера – и я знаю, что она по-прежнему слишком мала, и ни коем образом не велика настолько, насколько я хотел бы, чтобы она была – в конечном итоге побеждала и до сих пор побеждает все эти трудности. Если в нас есть вера, если наше сердце наполнено молитвой, мы не можем соблазнять Бога, торговаться с Ним и ставить Ему условия. Мы должны сократить себя до нуля. Пока мы ни сократим себя до того, чтобы быть ничем, мы не сможем побороть в себе зло. Бог требует не меньше, чем полную самоотдачу, и это цена за единственно настоящую свободу, достойную того, чтобы достичь её. И потеряв себя таким образом, человек сразу же вновь находит себя в служении всему живущему. Служение становится его удовольствием и отдыхом. Он новый человек, который никогда не устаёт в служении творению Бога. (Young India, 20-12-1928, p.420)
Бог никогда не отвечает на молитвы надменных и на молитвы тех, кто торгуется с Ним… Если вы просите Его помочь вам, то должны прийти к Нему во всей своей наготе, без каких-либо оговорок, и также – без страха или сомнений, и тогда Он поможет такому падшему созданию как вы. Разве Тот, Кто помог миллионам пришедшим к Нему, оставит вас? Он не делает никаких исключений, и вы увидите, что все ваши молитвы получат ответ. Молитва даже самого нечистого будет услышана. Я говорю это, исходя из своего личного опыта. Я прошёл через чистилище. Ищите прежде всего Царство Небесное, и всё придёт к вам. (Young India, 4-4-1929, p.111)
Во всех испытаниях Он спасал меня. Во всех моих испытаниях – духовной природы, когда я был адвокатом и вёл дела, а также в политике – я могу сказать, что Бог спасал меня. Когда пропадет всякая надежда, «когда помощники подводят, и комфорт исчезает», я вижу, как неизвестно откуда приходит помощь. Просьба, поклонение, молитва – это не предрассудки, это действия более реальные, нежели принятие пищи, питьё, сидение или хождение. Не будет преувеличением сказать, что только эти действия и есть реальность, всё остальное – фальшь.
Такое поклонение, или молитва – это не полёт красноречия; молитва рождается не на губах. Её источник в сердце. Если же мы, таким образом, достигаем той чистоты сердца, когда в нём нет ничего, кроме любви, если все наши струны правильно настроены, то они создают «трепетное движение скрытой от глаз музыки». Молитве не нужны разговоры. Сама по себе она независима от каких бы то ни было чувственных усилий. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что молитва – это неизменное средство очищения сердца от страсти. Однако необходимо сочетать её с предельной скромностью. (Автобиография, 1948, стр.96)
Молитва всегда спасала меня. Без неё я давно бы лишился рассудка. Моя автобиография честно расскажет вам, что я переживал самый горький общественный и личный опыт. Меня бросало во временное отчаяние, однако если я и мог избавиться от него, то это только благодаря молитве. Сейчас я могу сказать вам, что молитва не всегда была частью моей жизни в том смысле, в котором была истина. Она пришла из чистой необходимости, и я обнаружил, что не могу быть счастлив без неё. И по мере возрастания моей веры в Бога, неодолимо росла и страсть к молитве. Жизнь казалась тусклой и пустой без неё. В Южной Африке я посещал христианские богослужения, однако они не смогли захватить меня. Я не смог присоединиться к христианам в их молитве. Они упрашивают Бога, но я не мог делать этого, у меня явно ничего не получалось. Я начал с отсутствия веры в Бога и молитву, и до определённого времени не ощущал в жизни никакой пустоты. Однако затем я почувствовал, что как пища необходима для тела, так и молитва необходима для души. На самом деле, пища для тела не так важна, как молитва для души. Поскольку голод часто необходим для улучшения здоровья тела, однако нет такой вещи как молитвенный голод… Несмотря на то, что отчаяние смотрело мне в лицо на политической арене, я никогда не терял спокойствие. В действительности, я вижу, что некоторые завидуют моему спокойствию. Это спокойствие, скажу я вам, происходит из молитвы. Я не человек знаний, но скромно признаюсь, что я человек молитвы. Мне безразлична форма. В этом смысле каждая форма является законом для самой же себя. Однако существуют некоторые хорошо обозначенные дороги, и безопасно идти по исхоженным тропам, которые были проторены учителями древности… Я дал своё личное свидетельство. Так пусть же каждый попробует и обнаружит сам, что в результате ежедневной молитвы он добавляет в свою жизнь что-то новое, что-то, с чем ничто не может сравниться. (Young India, 24-9-1931, p.274)
Из книги «Моя вера» (перевод Йога Экс-Пресс ©)